Первая часть дневниковой записи от 24 ноября 1946 года была опубликована ранее и вошла в книгу дневниковых записей Бориса Шергина «Праведное солнце» (2009 год) и в его собрание сочинений. Вторая, которую мы помещаем после пробела, впервые напечатана в книге Бориса Егорова «Мой Борис Шергин» (2022)
Борис ШЕРГИН. Из Дневника. 1946 год. 24 ноября.
Меняющийся лик небес имеет для меня силу великую, притягательную. Однолично с небом (и даже больше!) поразил меня взгляд младенца.
Взрослые беседовали у лампы. Грудной ребёнок, мальчик, тихо лежал поодаль, в тени. Мы думали, он давно спит. Я подошёл к кроватке. В полумраке увидел широко открытые глазки. Мальчик как бы внимал чему-то для меня непостижимому, но для него близкому и сродному. Я опустился на колени, шепча нежные слова, дивяся чудной сосредоточенности милого личика… Он стал глядеть на меня, как бы вопрошая о чём-то. Чувство какого-то смятения, но и восторга поднималось в моей душе. Мы глядели друг другу в глаза. Он, только что «пришедший в мир», ещё весь чистота и непорочность. И я, уже собравший на себя всю грязь и весь тлен земли.
Он лежал маленький, спелёнатый, но важность гостя из таинственной страны почивала на нём…
Только глядя в звёздное небо, давно когда-то, ощутил я подобное чувство…
От плоти и крови родителей это нежное тельце, но прекрасное и дыхание жизни вложено Богом, источником жизни.
О, дитя ненаглядное, так недавно родился ты для этого мира, что ещё помнишь страну истоков жизни, помнишь объятия великого Отца.
Личико дитяти осветилось радостной улыбкой. И опять он смотрит, и воспоминание прекрасной тайны в этом взгляде.
Торжественное и трепетное чувство близости Бога, близости тайны ощущал я, глядя в очи ребёнка. Как будто крылья неведомые к звёздному небу подняли меня.
Но выше звёзд была тайна сияния в безмолвном взоре, чувство дитяти. В этом сиянии был ответ на вечный вопрос человека о Боге, о небе. И целую я маленькие ножонки, и поёт моя душа…
Непостижно великое слово положили мне на сердце безмолвные уста дитяти.
В неуловимо таинственном взгляде – вечная, торжественная тайна.
Милое, любимое дитятко пока гость на земле, чудный наш гость, весенняя птичка из царства вечной весны. Тайна бытия Бога, тайна любви, тайна близости Бога к человеку в некий час открывается во взгляде маленького пришельца.
Есть таинственный час, когда молчащие ангельские силы в великом молчании преклоняются престолу Единого.
Маленький и прекрасный гость наш, почему ты так притих, почему так сияют твои очеса и светло твоё личико?
…Ты помнишь прекрасную отчизну. Это был час, ты с ангелами творил молитвы Отцу.
Ты ангел на земле. Ты ещё помнишь небо, и в таинственный час лицо твоё отражает торжественную святую славу бессмертного Отца Небесного.
Милое, дитя, дорогое! Недолго твой взор будет отражать воспоминания горнего мира. Ты будешь весёлым, резвым, полным новых для тебя земных впечатлений. Но сейчас ты ещё пришелец и гость. По-земному ты ещё несмыслёныш. И пока твой ум не вникает в земной быт, пока не знаешь ты земной речи, пока нет в тебе земного человеческого сознанья, юная твоя душа свободно помнит неизглаголанное, неизречённое.
Спелёнатый маленький лежит и глядит широко открытым сияющим взором, глядит мимо меня, дальше стен. Видит то, чего мы не видим, внимает тому, чего не перескажет, когда научится земному языку.
Дитятко милое, дитятко светлое, дыхание жизни ниспослано в тебя от Отца Жизни. Душа твоя – дыхание Того, чью славу поют и звёздные миры, и цветы полевые.
Дитя милое, родина твоей души в горнем мире, непостижимом уму человека. Ангел в объятиях нёс твою душу на землю. Он пел тебе дивную песню о небесной отчизне, об Отце безначальном.
Корреджо. "Поклонение пастухов" (фрагмент). Ок. 1530
